Блог Михаила Андреева. Проекты "Возвращение в жизнь", "АРТСОФИЯ" и "РАДОНЕЖ"

упражнение для мышления

Anne Patay «Ayusi» 2015, 54 x 65 cm, акрил на холсте

Это не просто упражнение для укрепления мышления, а основное требование, которое кровь из носу надо выполнять, если хочешь продвинуться в духовной науке и добиться в жизни коренных изменений. В книге «Наставления для эзотерического ученичества» Рудольф Штейнер приводит 6 таких требований (или условий), о которых многие знают, но мало кто выполняет. Причем развитие мышления, работа с мыслями, является в этом списке главным условием, которое звучит так:

Первое условие заключается в усвоении совер­шенно ясного мышления.

Для этой цели надо ос­вободить себя от игры блуждающих мыслей, хотя бы на небольшое время среди дня, около пяти ми­нут (чем больше, тем лучше). Надо стать господи­ном своего мыслительного мира. Человек не является господином, если от внешних обстоятельств, профессии, какой-либо традиции, общественного положения, даже от принадлежности к определен­ной народности, от времени дня или от выполне­ния тех или иных функций и т. д. зависит и то, что он имеет какую-либо мысль, и то, как он ее разви­вает. Надо, следовательно, в вышеозначенное вре­мя совершенно свободной волей очистить место в душе от обыденного, повседневного течения мыс­лей и по собственной инициативе поставить себе какую-либо мысль в средоточие души.

Не следует думать, что это должна быть выдающа­яся или особо интересная мысль; то, что должно быть достигнуто в оккультном отношении, дости­гается даже лучше, если сначала стараться избрать как можно более неинтересную и незначительную мысль. Благодаря этому больше возбуждается са­мостоятельная способность мышления, что и тре­буется, тогда как мысль, представляющая интерес, сама движет мышление. Лучше если это упражне­ние в контроле мыслей проделывается с мыслью о булавке, чем с мыслью о Наполеоне Великом.

Че­ловек говорит себе: «Я исхожу теперь из этой мыс­ли и по собственной внутренней инициативе при­соединяю к ней все, что фактически может быть с ней связано». При этом в конце данного отрезка времени мысль должна столь же красочно и живо предстоять душе, как и в начале.

Это упражнение делают изо дня в день, по крайней мере, в течение месяца; можно каждый день брать новую мысль, а можно также придерживаться одной мысли в те­чение нескольких дней. В конце такого упражне­ния попытайтесь полностью осознать внутреннее чувство твердости и уверенности, которые при чут­кой внимательности можно будет вскоре заметить в собственной душе, и тогда заканчивайте упраж­нение тем, что помыслите о своей голове и о сере­дине спины (о головном и спинном мозге) таким образом, как если бы вы хотели влить упомянутое чувство в эту часть тела. (выделение мое — М.А.)

Три препятствия, которые мешают делать упражнение

  • скучно — мысль слишком простая, неинтересная, или просто человек убедил себя, что она неинтересная, и потому быстро от нее отвлекается. После нескольких неудачных попыток пропадает желание продолжать сеанс.
  • трудно — упражняющийся загоняет сам себя в сложности (например, думая о «дожде», углубляется в вопрос, как образуется дождь), жалуется на недостаток знаний и вместо чувства уверенности получает чувство бессилия и разочарования.
  • мало — пяти минут в день оказывается недостаточно, чтобы ощутить результат (особенно в наш век информационных перегрузок), след от упражнений утопает в потоке «более важной» информации, и человек перестает их делать.

Рудольф Штайнер предупреждает, что выполнение условий не дается само собой, есть внешние и внутренние препятствия, причем «внешние устраняются путем нижеследующих правил жизни» (имеются в виду описания шести упражнений). Эти «правила жизни», выделены мною цветом в тексте описания, они же указывают на причины, почему это упражнение, являющееся таким мощным двигателем духовного развития, неправильно выполняется и не дает должных результатов.

Совершенно ясное мышление

Итак, в первой строке Штайнер говорит: необходимо усвоить совершенно ясное мышление — это как большая конечная цель. Кто сказал, что цель это контроль мыслей? С чего вы взяли, что надо упражняться контролировать внимание, концентрироваться и развивать интерес к предмету мысли? К чему такая предвзятость? Конечно, контролировать мысли мы тоже учимся, но контроль это лишь одна из функций. Сперва надо дать мышлению пищу, поставить перед ним задачу, чтобы оно с этой задачей поработало, и лишь тогда можно контролировать выполнение. И такой контроль — это второстепенная цель, типа самокритики.

Цель, к которой надо стремиться — это совершенно ясное мышление.

Что значит, ясное? Это значит, что мы, как правило, пользуемся неясными понятиями — и никакой ученый или философ тут не является исключением. Мы употребляем в разговоре и в письме множество простых и сложных понятий, не прояснив их смысл. Произнося слова «игра», человек не задумывается над содержанием понятия «игра» и как это содержание связано с нашим «Я». Таким образом, наше солнце, то есть наше «Я», светит нам как сквозь облака туманных смыслов, мешающих нам увидеть самих себя. Надо разогнать эти облака, и, по большому счету, надо проделать это со всеми понятиями в языке, которых тысячи.

Значит, есть грандиозная цель, и предстоит огромная работа — прояснить лично для себя все понятия своего мышления, от простейших до самых сложных. Проделав хотя бы часть этой работы, мы сможем — как доктор Штайнер — взять наугад любой предмет, и прочитать о нем целую лекцию.

Но получится ли это у нас?

Труд предстоит не малый, но хорошая новость состоит в том, что большая цель вдохновляет сильнее, чем маленькая. Маленькая — это как тот пресловутый контроль мышления. Она не ведет к большой цели. Это как, строя дом, поставить цель научиться забивать гвозди. Тренируясь по пять минут в день, станешь мастером по забиванию гвоздей, но дом не постоишь! Активирует мышление только большая запредельная цель, и ее нужно иметь, прежде чем приступать к упражнениям.

Хотя бы на небольшое время среди дня...

Вот еще один камень преткновения, о который многие спотыкаются. Человек думает: «Нормально! Буду по пять минут в день сосредотачиваться на одной мысли, и все пойдет!» Нет, не пойдет! Дело не сдвинется с мертвой точки! Потому что мышление, в отличии от мускулов рук и ног, и так всегда чем-то загружено. Пятиминутное рассматривание «булавки» серьезно не увеличит нагрузку. Даже если вы, устремившись к большой цели, будете разбирать по одному понятию в день, на это уйдет лет двадцать, и такая не имеющая конца и края работа наскучит уже через две недели.

Почему же тогда Рудольф Штайнер говорит, что достаточно освободить себя от игры блуждающих мыслей хотя бы на пять минут? Что дает эта мера?

Прием состоит в том, что дав своему мышлению хорошо поработать в течении пяти минут, вы однажды придете к потрясающему открытию. Оказывается, мышление может быть чрезвычайно эффективным, если того захотеть. Надо только не давать ему спать, и тогда в процессе кратковременного бодрствования возникает чувство, что ты обрел в жизни твердую почву, что нашел магический инструмент, с помощью которого решаются все жизненные проблемы. Если такое чувство возникло, то опыт можно повторить десять-двадцать раз, после чего уже реально убеждаешься, что открыто месторождение алмазов. И тогда встает вопрос: «А надо ли вообще жалеть свое время и откладывать разработку месторождения в долгий ящик, пользуясь в остаток дня своим старым гнилым мышлением?» Непременно захочется инвестировать в обретенный инструмент как можно больше времени.

Самое трудное — это перейти от сомнений (какую мне мысль взять, как правильно с ней работать) к практике, не ожидая никаких умопомрачительных результатов. Результат приходит незаметно, когда его совсем не ждешь. Если вдруг, размышляя о понятии «старость», вам не удалось поймать «чувство твердости и уверенности», то это еще не провал. Хорошим результатом является уже то, что вы начали отличать удачный сеанс от неудачного, победу от поражения, и что возникло желание пробовать еще. Мне лично нравится устраивать целую серию из восьми-десяти опытов с разными понятиями, и я нисколько не жалею, что трачу на это час или два. Каждое понятие записывается в тетрадку, иногда конспектируются удачные мысли. Как правило, пара опытов из серии оказываются сверх удачными, и этого заряда энергии хватает на целый день.

Стать господином своего мыслительного мира

Что это значит? Во-первых, это значит, что мы не господа своего мыслительного мира, и зря себя такими представляем. Когда ты читаешь книгу, то это книга заставляет твое мышление двигаться, а не ты сам. Ты же как пассажир в кресле автомобиле, расселся и тебе комфортно, и можешь даже указывать водителю, куда ехать — но чтобы стать действительно господином, надо с места пассажира пересесть на место водителя, чтобы мыслительная машина слушалась не его, а тебя.

Во-вторых, стать господином своих мыслей — это не значит их контролировать, но инициировать. Кто это умеет делать? Почти никто. Все только притворяются, что мысле-вождение это, мол, элементарно просто, но никто не отваживается отпустить педаль сцепления, поскольку нашим душам это доставляет большой дискомфорт. Самостоятельно думать — это значит выходить из зоны комфорта. Это страшно, это противно человеческой природе, и упражняющийся начинает судорожно искать замену пытке:

«Может ли доктор Штайнер так издеваться надо мной? Возможно, он имел в виду что-то попроще — что надо мысленно описать предмет со всех сторон, перечислить его свойства, из чего он сделан, как функционирует и т.д.» 

Вот так человек и уходит от мысли! Испугался высоты — и сразу в крик, что что-то здесь не так. Стать господином мыслительного мира — это как укротить дикую лошадь. Как бы ты не описывал ее свойства, как бы не копался в инструкциях, она в поддавки играть с тобой не собирается. В русских народных сказках мышление часто выступает в образе коня, и следовательно, упражнение — это попытка оседлать хотя бы одну единственную мысль. Если ты это сделаешь, то ты герой, перед тобой открываются большие возможности, можешь отправляться на подвиги и сражаться с драконом.

Знаете ли вы, что Иван из сказки «Конек-Горбунок», укротив Кобылицу, получает сразу трех коней? Одного маленького, но шустрого конька-горбунка и двух царских красавцев-коней, которых можно продать за большие деньги. То есть, существует не одно мышление, а три! Соответственно есть три навыка в управлении мышлением:

  1. письмо и чтение;
  2. речь и слушание;
  3. мышление про себя.

Первые два навыка — это те два красавца-коня, которых Иван продает царю за большие деньги. Действительно, если ты владеешь в совершенстве первым навыком и хорошо излагаешь на бумаге свои мысли, то это очень ценится, но в этом нет ничего запредельного, этим владеют даже школьники. Второй навык более продвинутый, ибо излагать свои мысли вслух перед собеседником значительно труднее, тут можно сбиться, застопориться, забыть, о чем говорил, но все равно это элементарно просто, и не возникает такой проблемы, что ты не господин своих слов. Данная проблема встречается только при овладении третьим навыком — мышлением про себя — вот здесь появляется таинственный конек-горбунок — вещь совершенно бесполезная в повседневной жизни, но помогающая достигать больших запредельных целей. И если ты им овладеешь, то ты царь и господин, и именно для этого служит данное Штайнером упражнение.

Комментаторы часто не понимают указанного различия, они не отличают конька-горбунка от первых двух коней и применяют к нему те же атрибуты: описание и внутренний диалог. Вот, к примеру, что пишет о штайнеровском упражнении голландский антропософ Joop van Dam в книге «Het zesvoudige pad» (Йооп ван Дам «Шесть основных упражнений для духовного развития», Киев «НАИРИ», 2013):

«Итак, выбрав конкретный объект, например, ложку, вы начинаете внимательно исследовать его качества: размер, цвет, форму и т.д. Вначале, для того чтобы сделать восприятие наиболее точным и конкретным, можете попытаться дать детальное описание данного предмета так, будто описываете его для слепого. Следующим шагом является не только восприятие объекта, но и формирование мыслей, связанных с ним. Для этого необходимо начать задавать вопросы. Это помогает перейти от ассоциативного к целенаправленному, творческому мышлению. Чтобы не уходить от заданного предмета, в данном случае ложки, можно начать задавать себе вопросы: „Почему ложка имеет именно эту форму? Из чего она сделана?“ и т.д. Иногда, чтобы найти ответ на заданный вопрос, возникает необходимость обратиться за информацией к другим людям, заглянуть в словари или энциклопедию. Для практического осуществления упражнения это не имеет значения, но сбор этой информации является вкладом в трезвость и точность мыслительного процесса».

Все очень правильно про трезвость и точность мыслительного процесса, но причем здесь восприятие? Разве Штайнер где-то говорит, что нужно держать объект перед глазами, давать его описание, задавать к нему всевозможные вопросы, переходя от восприятия к чистому мышлению? Все это можно, конечно, проделывать, но так вы не станете господином мыслительного мира и не сядете на конька. 1) ложка, как объект описания, 2) энциклопедическое определение ложки и 3) моя мысль о ложке — это три разные вещи. Работать надо с мыслью, с понятием как таковым, с тем, как я это понимаю. Например, так:

Когда я думаю о «ложке», то в моем представлении сразу возникает предмет, который так-то и так-то устроен, который может быть маленьким, большим, десертным или разрастаться до уровня поварешки, который изготавливается из разных материалов и по своей форме качественно отличается от других предметов, служащих инструментами для еды. Чтобы отличить ложку от вилки или ножа, мне не приходится сравнивать их признаки, я это делаю мгновенно и никогда их не путаю, так как пользование ложкой вошло в мою привычку еще в детстве. С понятием «ложка» я познакомился очень давно и научился выделять предметы с таким названием из общей массы неживых существ еще раньше, чем помню себя. Подозреваю, что это произошло в тот момент, когда мама, кормившая меня с ложечки, впервые вложила мне в правую руку пустой металлический предмет, дабы я самостоятельно зачерпнул им кашу. Интуитивно я понял, что этот блестящий предмет хоть и привлекателен сам по себе, но требует от меня предписанных целенаправленных действий. Возможно, ложка не слушалась меня, и мне пришлось отбросить ее, как это делают дети, выражая криком свой протест против преждевременного переложения ответственности за процесс питания на плечи ребенка, но позднее я открыл ту истину, что ложка, точнее манипулирование ею, есть нечто возвышающее меня над царством животных, которые не имеют понятия, как надо правильно и культурно есть. Это осознание наполняло меня гордостью, теперь я был, как все взрослые, и мог свысока смотреть на младенцев, не знающих еще, что ложка это средство доставки супа из тарелки в твой раскрывающийся ей навстречу рот. Наверняка я приставал к родителям с вопросами о происхождении ложек: кто был их изобретателем? каким образом они оказались в нашей квартире? И конечно, у меня была своя личная ложка, и я отдавал себе отчет, что это не игрушка, а скорее, атрибут власти и дорогая собственность, с которой нужно аккуратно обращаться и обязательно мыть — примерно как собственная машина — или, более того, жена, с которой ты состоишь в интимных отношениях и никому не отдашь. Потом это чувство, конечно, прошло, и я понял, что место ложек в серванте, а не в личной жизни, и само понятие «ложка» постепенно отошло в общий раздел посуды, которую можно купить, потерять, выбросить в мусор, заменить на более новую — без особого чувства вины, утраты или сострадания — и совсем не обязательно держать эти простые предметы обихода в своем сознании, все время помня о них.

Я стараюсь находить всевозможные связи, которые соединяют мое понятие «ложка» с другими — такими как «детство», «игрушка», «собственность», «посуда» и др. — но обхожусь без визуального описания, не тащу информацию из других источников и не задаю себе вопросов, из чего ложка сделана и где была произведена. Разве от этого пострадали трезвость и точность мыслительного процесса? Напротив, получился более емкий, творческий и напряженный процесс. Выходишь за рассмотрение физического предмета и работаешь с самим понятием — как оно тебе встретилось, как оно изменило твою жизнь и т.д.

Разумеется, мыслительное рассмотрение понятия трудно уместить в короткий текст, и я показал лишь пример, как может протекать такая работа. В каждом отдельном случае она протекает по-разному, ибо каждое понятие требует своего подхода, это как шахматная игра, при том что каждая новая партия не похожа на предыдущую, потому что все понятия разные. Но цель игры всегда одна — бросить вызов и поставить игроку мат, показать своей мысли, что это ты господин на доске.

Многие скажут, что где-то в другом месте Рудольф Штейнер все-таки давал указание, что для тренировки концентрации нужно, дескать, держать предмет перед глазами и досконально описывать его. Но данное упражнение — это не концентрация и не медитация! Вот что он пишет о шести условиях:

Все медитации, кон­центрации и прочие упражнения ничего не стоят и даже вредны в известном отношении, если не упорядочить жизнь в смысле этих условий.

Так, почему же комментаторы твердят про детальное описание физического предмета? Или они реально думают, что это может упорядочить нашу жизнь? Или считают, что нам надо испытать на себе весь вред этих садистских концентраций? Но ведь сказано же, что вначале надо упорядочить жизнь в смысле этих условий, то есть, надо завоевать совершенно ясное мышление, способное достигать целей! Потом при желании можно прокачивать два других навыка — речь или письмо — можно записываться на курсы по медитации и концентрации и т.д. Но чтобы прокачать самый трудный и, поистине, королевский навык — управление своим коньком-горбунком — к сожалению, нет никаких курсов, тут каждый тренирует сам себя, но ни у кого нет смелости взять на себя этот труд.

Свободная воля и собственная инициатива

Упражнение требует силы воли, без этого ничего не получится. А воля означает, что ты решаешь что-то делать вопреки всему и несмотря ни на что-то. Жизнь указывает тебе: думай о своей работе, а ты говоришь: "Нет, буду думать не о работе, а о «ветре», хотя бы пять минут! Чем сильнее волевая установка, тем дольше ты отдаешься упражнению, оставаясь наедине со своей мыслью о «ветре». Как долго получится не отвлекаться от нее — всё зависит от твоей воли. Если кто-то говорит, что у тебя слабая способность концентрации, что ты не умеешь сосредотачиваться, плюнь ему в лицо. На самом деле у тебя нет воли. У тебя была слабая волевая установка, и ты не очень-то хотел в эти выделенные тобой пять минут думать о «ветре». А будь установка посильнее, ты бы поставил данную мысль в средоточие души.

Вообще, не существует плохой или хорошей концентрации, так как концентрация — это следствие воли, твоей свободной инициативы. Сила воля проявляется в том, что ты не отдаешься обычному потоку мыслей, а вместо этого можешь с большой отдачей думать о «бревне», о «пропасти», о «смерти», потому что такова твоя воля. Упражнение как бы трансформирует силу воли в силу мышления. Если у человека сильная воля, то упражнение будет у него получаться лучше. Однако у каждого есть небольшой запас воли, и этого запаса должно хватить на пять минут.

Не случайно, что за первым упражнением для мышления идет упражнение для укрепления воли. С каждым сеансом сосредотачиваться на мысли становится все труднее и труднее — воля как бы заканчивается! Наступает момент — приблизительно через месяц — когда ты уже не можешь прогрессировать в мышлении, и надо срочно заняться волей. Это и понятно, так как с сильным мышлением труднее справиться, и чтобы не останавливаться на полпути требуется дальше прокачать волю. Второе упражнение состоит в том, что ты перекачиваешь свое окрепшее мышление обратно в силу воли. Одно качество помогает другому, и это может продолжаться бесконечно, без ухода в ту или другую крайность.

Cначала стараться избирать как можно более неинтересную и незначительную мысль

По принципу от простого сложного. Начать можно с простых предметов: чайник, яма, колесо, или с простых абстрактных понятий: круг, начало, часть. От них можно постепенно подниматься к более сложным существам, предметам, процессам и более емким абстрактным понятиям: алкоголизм, пчеловодство, тело, будущее и т.д. Цель — добраться до сложных и великих философских понятий, таких как сон, свобода, искусство, природа. Разбору одного понятия «свобода» Рудольф Штайнер посвятил целую книгу, а разбору понятия «человек» — целую жизнь. Но разумеется, чтобы смочь их осилить, надо хорошо потренироваться на простых понятиях.

Что происходит, если человек без подготовки берется за сложные понятия?

Он тонет в деталях и взаимосвязях, не будучи в состоянии установить главное — это как играть с футбольным мячом, который весит полтонны. Человек начинает под него копать, изнуряет в этом копании силы, а потом происходят дистракция и фрустрация.

Надо помнить, что во время упражнения мы разбираем не «искусство» и его составные части, а свою мысль об искусстве. Почему именно свою мысль, а не чью-то? Почему не мысли Бенуа, Кандинского и других знатоков искусства? Потому что в моей голове может уместиться в данный момент только моя мысль об искусстве. Только ее можно поставить в средоточие души и только с ней можно играть. Лошадь должна быть моей, хотя бы на данное время, а с чужой играть не получится. С простыми понятиями это выходит само собой, они уже наши. Никакой Лев Толстой не имеет больше прав на понятие «ложка», чем мы, и мы можем жонглировать с ним не хуже, чем любой другой эксперт. Поэтому тренируемся сначала на простых понятиях, пока не освоим сам принцип штайнеровского подхода, его, так сказать, гетеанизм.

Кто пренебрегает данным требованием и стремится во время упражнений к вершинам философии и науки, того ждет печальная судьба: он останется мечтателем и специалистом в своей узкой области знаний, но не станет никогда сильным мыслителем.

Са­мостоятельная способность мышления

В каком ключе Штайнер говорит про самостоятельную способность мышления? Я не уточнял, как это звучит по-немецки, но думаю, речь идет о том, что во время упражнения человек впервые обращает внимание на мысли, которые произведены им самим. И это надо поощрять! То есть, надо, отставив на время контроль мышления, дать волю своей способности мыслить и не спрашивать себя, правильно ли я думаю, имеет ли это под собой какие-то основания, и т.д. Позволено думать о «чайнике» всё, что угодно — и никто тебя за это не оштрафует! Упражнение как раз и предназначено, чтобы пробуждать самостоятельную способность мышления.

Как выглядят эти самостоятельные мысли?

Во-первых, они предстают всегда как что-то дерзкое и имеющее выраженную эмоциональную окраску. Например, думая о «чайнике» вы можете вспомнить, что так называют новичка или непрофессионала в своем деле, и тогда вы спросите: а какая связь? что общего между теми чайниками и другими? Сам факт, что вы так подумали, вызывает эмоциональную реакцию: «Однако, как здорово, что я до этого додумался! Ай да, Пушкин! Ай да сукин сын!» Могут быть и более потрясающие открытия — они-то и ценны. Хотя с точки зрения трезвого контроля, мы должны были бы запретить себе думать о людях-чайниках, так как это не имеет отношения к рассматриваемому понятию. На самом деле, не только имеет, но и почти все самостоятельные мысли являются нам сперва как нечто запретное.

Во-вторых, самостоятельные мысли бывают такими, что их хочется посмаковать, у вас возникает ощущение, что высели на своего коня, и теперь перед вами открываются заманчивые перспективы. Вы входите в поток, и вам хочется рассказать про свое открытие, написать целую книгу, поделиться своими мыслями в интернете. Если такое происходит, значит вы на правильном пути — это пробуждается самостоятельное мышление — и такие моменты во время упражнения надо ловить.

В-третьих, самостоятельная мысль — это всегда картинка. Она часто сопровождается словами из песен, например: «его по морде били чайником, и научили танцевать!» Можно опять придраться, что это не имеет отношения к делу, что это дико, что это надругательство над здравым смыслом представлять себе в образах, как учитель танцев избивает кого-то чайником — но вы не сможете уйти от подобных картин, и надо радоваться им, так как они созданы нашей собственной мыслью. Вы никогда бы до них не додумались, если бы по своей собственной инициативе не поставили в средоточие души мысль о «чайнике».

Присоединять все, что фактически может быть связано с данной мыслью

Да, разрешается присоединять все, что может быть фактически связано с данным понятием, даже слова из песни, как мы только что видели. Ведь то, что люди сложили такую песню, это факт! Если между фактами возможна мыслительная взаимосвязь, значит, ее нужно оживить и задействовать.

Вы спросите: а как застраховать себя от всяких произвольных домыслов? Не зайду ли в таком перечислении взаимосвязей слишком далеко? Не поедет ли у меня крыша (кстати, о «крыше» — чем плохое понятие)? Словом, не станет ли мое мышление больным, а я сам сумасшедшим после таких упражнений?

Вопрос вполне законный, но у меня нет никаких сомнений в том, что Рудольф Штайнер именно так понимал данное упражнение, как оно здесь описывается. Потерять душевное равновесие действительно можно, но в том-то и дело, что данное упражнение не стоит обособлено, Штайнер присоединил к нему еще пять. И последующие пять упражнений исключают возможные перегибы, корректируют начавшиеся изменения в мышлении.

За первым упражнением идет второе — по развитию воли — потому что через месяц интенсивной тренировки мышления воля иссякает. Появляется тенденция, превращающая человека в интеллектуала с большой головой и слабой волей. Чтобы этого не произошло, первое упражнение уравновешивается вторым. И это благоприятно как для мышления, так и для воли!

Аналогично с третьим упражнением на спокойствие или контроль чувств. Иногда люди, не приступавшие к первому упражнению, спрашивают: «А зачем мне тренировать спокойствие? Я и так спокоен, как удав! Мне бы наоборот — расшевелить эмоции!» Кто только не сталкивался с тем, что дойдя до третьего упражнения он вдруг обнаруживает его бесполезность? Потому что не замечает за собой проявлений болезненного беспокойства.

Третье упражнение предназначено для корректировки первого, потому что разбушевавшаяся душевная жизнь после двух месяцев работы с мышлением требует, чтобы ее утихомирили. Поначалу это даже хорошо, когда при мысли о «треугольнике» у тебя возникают неестественно сильные эмоции, или когда тебя понесло сопоставить греко-римскую эпоху, скажем, с красным цветом Марса. Но потом это начинает мешать нормальному спокойному ходу мысли, и твое мышление только выиграло бы, если бы твою душу не переполняли эти гигантские чувства. И чтобы охладить ее пыл, дается третье упражнение — на спокойствие.

Также и четвертое упражнение — позитивность — уравновешивает еще один перегиб. Обычно мы и так достаточно позитивны. Это давно стало правилом жизни — не замечать негативных сторон, но стараться отметить позитивные. Взгляните на западных европейцев — какие они все доброжелательные, как они воздерживаются от злой критики, ну, просто душки! Однако, все меняется, когда человек, упражняясь в мышлении, сделал реально большой прогресс. Теперь он на голову выше всех и понимает, что такое «воля» или «судьба» лучше всех в мире. Он познал истину! И он даже не замечает, что начинает ругать и громить всех, кто еще не познал. Для этого на четвертом месяце человеку дается упражнение в позитивности, и он может спокойно продолжать постигать истину, не считая всех вокруг дураками.

Еще более непонятным кажется на первый взгляд пятое упражнение. Зачем нам эта непредвзятость! Мы и так умные люди! А предвзяты и с тараканами в голове только наши бабушки! Но дело в том, что человек, перелопативший тысячу понятий, обязательно встречается с такими, которые он раньше, сам того не зная, превратно или предвзято трактовал. Если он честно на протяжении четырех месяцев делал первое упражнение, то открывает у себя десятки заблуждений и ограничивающих убеждений, которые портили и продолжают портить ему жизнь. В рамках первого упражнения устранить эти укоренившиеся заблуждения практически невозможно, так как знать о них это еще не значит избавиться. Для этого специально предусмотрено пятое упражнение.

Наконец, шестое упражнение состоит в том, что ты самостоятельно учишься находить равновесие, используя все предыдущие упражнения. Как мы видим, всё задумано ради главного — чтобы можно было достичь совершенно ясного мышления, оставаясь при этом нормальным и здоровым человеком. В этой цепочке из шести упражнений есть, такими образом, необходимая связь.

Красочно и живо

Вот чего многие никогда не выполняют! Они пытаются рассматривать понятия сухо и медленно, по-научному, как будто разделывают труп собаки. Это называется Штайнером ругательным словом «дуализм»: я здесь, а мой объект исследования — там. Я независимо наблюдаю за объектом в телескоп или микроскоп, и не имею к нему отношения. Но если объектом является моя мысль, то так делать нельзя. Я здесь не наблюдатель и даже не очевидец, а тот, кого через данный объект надо увидеть. Понятия — это частички моего «Я», отправляясь от них, я иду к самому себе.

Мысля о «грозе», ты живо и красочно представляешь себе, как в первый раз сознательно пережил грозу: эти надвигающиеся свинцовые тучи, эти приближающиеся с каждым блеском молнии раскаты грома, когда кажется, что вот-вот все обрушится. И эти взрослые, которые спешат в укрытие и кричат: «Гроза, гроза! Сейчас грянет! Уходи! Прячься!» Ты понимаешь, что наступает конец, ты прячешься в укрытие и, затаив дыхание, ждешь ЕЕ судьбоносного прихода, а потом буря заканчивается, дождь стихает, и ты спрашиваешь: «А где же гроза? Она ушла или еще придет?» Эта многоплановая картина из личных переживаний и природных процессов вливается в твое наполовину фантастическое представление о грозе, которое ни в коем случае нельзя заменять сухими метеорологическими описаниями.

Даже если мы не были непосредственными очевидцами явления и познакомились с понятием в учебной аудитории, то все равно надо представлять себя участниками. Так устроены наши мысли — мы всегда в них первое лицо. Думая о «треугольнике», надо увидеть себя на месте Пифагора, как он на корточках передвигается по площади, пытаясь измерить квадрат гипотенузы.

Почему я взял эту мысль? Где я с нею встречался раньше? Когда я в первый раз про нее узнал? Как мне к ней относиться? Что я могу для нее или вместе с ней сделать? Кому я должен о ней рассказать? И т.д.

Самое трудное — это закруглить упражнение. В начале готовая красочная картина всегда налицо — эта надвигающаяся гроза, молнии бороздящие небо, я испуганный и ждущий, что они поразят меня в самое сердце — но это только в начале. Затем идут другие представления: Иван Грозный, «Люблю грозу в начале мая», я летчик, идущий сквозь облака на грозу — и потом надо соединить всё в один не менее красочный образ и понять, что же такое гроза в моем понимании? для чего мне нужно это понятие? что я открываю в нем для себя?

Чувство твердости и уверенности

Это то, что надо получить после каждого опыта. Штайнер это объясняет так, что если вы этого еще не получили, то не закончили упражнения — типа, как были в магазине, но ничего не купили. А зачем тогда ходили? Ну, в этом магазине ничего не нашли, не страшно, найдем в другом.  Так вот — на самом деле страшно, потому что силы, деньги, время, воля потрачены — а взамен ничего. Лучше уж тогда вообще не заниматься никакими упражнениями, и не отбирать время от других важных дел.

Чувство твердости и уверенности нужно нам, как военный трофей, как знак того, что мы действительно продвинули линию фронта. Сначала мы упражняемся с простыми понятиями, как я показал на примере с «ложкой» — здесь все твердо и честно, и в этом магазине нас не обманут: заплатили временем — получили результат. Укротить коня здесь довольно просто, потому что мы знаем, что ложка это ложка, и уж с этим-то понятием мы в лужу не сядем. Но есть другие понятия, о которых мы только думаем, что ими владеем. Чаще всего они скрыты не среди сложных научных понятий, а среди самых употребляемых глаголов языка, например: «простить», «поднять», «убить».

Здесь мы подходим к основам мышления, это как неизведанная земля на границе с духовным миром. И эту землю, эту твердь надо себе отвоевать. Для этого мы и тренируемся с простыми существительными — учимся извлекать из каждого понятия пользу в виде чувства твердости и уверенности (поскольку такие понятия по праву наши), чтобы вдохнуть победоносный навык и отправиться на настоящую духовную войну, где мы будем сражаться с настоящим врагом. Драконы бывают о трех головах, о семи, о двенадцати — но скрываются они не за лесами и горами, а в наших собственных мыслях. При этом не в каких-то злых мыслях, о которых мы знаем, что они несут зло, а в понятиях как таковых, будь то «Бог», или «Дьявол», или «Архангел Михаил».

Задача — завоевать эти понятия, потому что пока мы их не завоевали, они находятся в распоряжении люцеферических сил, которые в то далекое время дали нам ими пользоваться, но бессознательно. А теперь, с приходом михаэлического времени, появилась возможность, благодаря упражнению Штайнера, освободить свое мышление от Люцифера, и нет ничего более важного на земле, чем одержать сейчас эту победу. Потому что Ариман не даст нам сделать ничего на Земле, пока мы будем воевать против него оружием, принадлежащим Люциферу.

© Михаил Андреев, 2018

 

Поделиться в соц. сетях

3 комментария: Упражнение для мышления, данное Рудольфом Штайнером

  • Упражнение на развитие магических способностей Постарайтесь развить в себе навыки, которые потребуются для освоения техник магического воздействия. Научитесь использовать технику «удаленного сознания», которая поможет практиковать даже в периоды, когда вы заняты

  • Лучшими упражнениями для развития силы воли служат упражнения на совершенствование и концентрацию внимания.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *