Сергей Ефошкин. «Преподобный Сергий. Чудо о птицах», масло
В первой части мы рассматривали жизнь Сергия Радонежского до двадцатилетнего возраста, а также его видение со старцем в 12 лет (картина Михаила Нестерова «Видение отроку Варфоломею»). На картине С. Ерошкина «Чудо о птицах» запечатлено другое видение, относящееся к более позднему времени, о котором пойдет речь в статье. Сергей Радонежский был вынужден покинуть Троицкий монастырь, который сам же построил. Как получилось, что игумена выгнали из собственного монастыря?
5. Пострижение в монахи
Первые три семилетия жизни Сергия Радонежского — это своего рода подготовка, заканчивающаяся основанием Троицкого монастыря. Из духовной науки известно, что в эти семилетия человек больше имеет дело с родственниками, друзьями детства и школьными учителями. И примечательно, что все они расходятся, и Сергий (тогда еще Варфоломей) остается совершенно один в своей обители, в глухом лесу, в то время как Стефан, старший брат, не выдержав трудностей пустыннической жизни, уезжает в Москву (ориентировочно 1342 год). Этот период одиночества продлится недолго, вскоре вокруг Сергия начинают собираться совсем другие люди.
Входило ли в замысел Сергия уединенное монашество?
И да, и нет. Хоть и говорят, что по примеру Сергия на Руси пошли старцы, однако задача у него была другая — превратиться в нового человека, духовного воина. Он взял на себя добровольное испытание, уединился, предоставил себя Богу, чтобы в это время учиться жить духовной жизнью. И он хотел построить действующий монастырь, с игуменом, монахами и всем, чем полагается. Как сообщает бытие,
Преподобный отец наш не принял ангельского образа до тех пор, пока не изучил все монастырские дела: и монашеские порядки, и все прочее, что требуется монахам.
Согласно Епифанию (автору жития преподобного Сергия), Варфоломей, оставшись в одиночестве, призвал игумена Митрофана и принял от него постриг под именем Сергия (ему было тогда 23 года), так как в тот день (7 октября) праздновалась память мучеников Сергия и Вакха. Освятив построенную церковь и совершив обряд пострижения, Митрофан приобщил Сергия святых тайн, благословил его — и ушел. Возможно, старший монах тоже испугался трудностей и не захотел жить с медведями в лесной глуши? Оказывается, сам Сергий попросил его уйти — к удивлению и ужасу игумена, понимавшего, что инок обрекает себя на погибель, однако с болью в сердце согласился с его волей.
Превращение в нового человека
Как прошли следующие семь лет одиночества?
Важно, что эти годы проходили без старших и без наставников. Митрофан служил лишь номинальным игуменом, а в остальном Сергий был свободен. Однако превращение в нового человека не протекало в одиночестве. Благословение отца Митрофана несло экономическую поддержку, так как Сергия посещали люди, приносившие ему хлеб, которым он часто делился с дикими зверьми. Некоторые из приносивших хлеб, симпатизируя его добровольному подвигу, оставались жить вместе с ним, они тоже строили себе кельи, и постепенно вокруг преподобного образовалась община из двенадцати человек.
Что это были за люди? Как ни странно, но житие не называет имен, хотя и спешит сравнить их с двенадцатью учениками Иисуса Христа — дескать, Сергий уже в те годы был духовным учителем!
Сравнение с Христом не удачное — так как Сергию не было тридцати, а первые ученики у Иисуса появились лишь после Крещения на Иордане, то есть, после 30 лет. Сергий был слишком юн для учительства, и имелось еще одно обстоятельство, противоречащее тому, что окружавшие его люди были учениками. А именно, он отправлял всех приходящих «учеников» обратно, он не хотел заниматься с ними и расширять свою обитель. Если они и селились здесь, то в некотором смысле против его воли, потому что имели в душе свое основание и собственное видение ситуации.
Мудрые люди не могли не видеть страшного духовного упадка, царившего тогда на земле, и того, что невозможно помочь упавшему человечеству. Это касалось не только России, но и Европы, где упадок достиг максимальной глубины на сто лет раньше — в 1250 году.
Духовный упадок в Европе и Христиан Розенкрейцер
Как сообщает Рудольф Штейнер, примерно в 1250 году в Западной Европе скрытым образом происходило нечто особенное — воспитание юного Христиана Розенкрейца. Это воспитание совершалось вдали от цивилизации, в глухом лесу, и похожим образом юношу окружали двенадцать человек, которые жили вместе с ним и сообщали ему свою мудрость, оберегая будущего Посвященного от вредных влияний. Детство и молодость Христиана Розенкрейца вплоть до 30-ти лет проходили под присмотром таинственных учителей, следивших, чтобы духовные оболочки воспитанника развивались правильным образом и чтобы ничто из пришедшей в упадок цивилизации этому не мешало.
Нечто похожее мы наблюдаем в случае с Сергием Радонежским. По крайней мере, это объясняет, почему он так рьяно стремился к монашеской жизни, однако не пошел в существующий монастырь, а также велел удалиться приставленному к нему Митрофану. Очевидно, Сергий чувствовал, что эти двенадцать — но не учеников, а наставников — ждут своего часа и придут к нему после того, как он построит свой монастырь и останется в нем один. И можно предположить, кто был тот старец, привидевшийся ему в 12 лет. По всей видимости, это был сам Христиан Розенкрейц.
От каких влияний следовало оберегать дух молодого Сергия?
Таких влияний, по Сергею Прокофьеву («Духовные судьбы России и грядущие мистерии Святого Грааля», М. Энигма, 1995), можно назвать три:
- Европейское (германское) влияние, пришедшее на Русь с варяжским завоеванием и имевшее своим следствием преждевременное развитие импульса «я», которому были подвержены все русские князья. Православная вера тоже испытала это влияние, которое можно назвать рыцарством, когда рыцарь смело шел на войну, на верную смерть, так как знал, что за ним стоит сила Христа. Это рыцарское течение тогда уже приходило в упадок, и последние русские рыцари пали в борьбе с татаро-монголами. Сам же Сергий Радонежский сторонился оружия, и даже не убивал зверей.
- Византийское влияние, проникшее на Русь в связи с Крещением. С этим влиянием Сергий встретился в греческой церкви в Ростове, а потом убедился в полной ее беспомощности и пособничестве князьям, после того как татары напали на ростовское княжество. «Эта постепенно перенятая Древней Русью — наряду с культом — византийская церковная структура с самого начала была чужда внутренней конституции и глубинным склонностям восточнославянской души».
- Азиатское влияние, которое особенно усилилось в результате татаро-монгольского нашествия и последующего закабаления народа. Следствием этого влияния явилась люциферизация астрального тела человека, которое требовало столь же усиленного очищения. Мы можем видеть эту анамальную люциферизацию астрального тела на примере Ивана Грозного.
Сергий должен был пройти через воспитание, которое очистило бы его духовные оболочки так, чтобы дух не подпал ни под одно из трех внешних влияний. Братья-наставники не делали ничего особенного, просто работали вместе с ним, и каждый передавал ему свой жизненный опыт. Они пришли сюда из разных концов страны по велению сердца и, скорей всего, не знали о своей миссии — что им выпало воспитывать будущего духовного руководителя, а точнее — первого русского человека на русской земле.
6. Игуменство Сергия
Когда Сергий Радонежский достиг 30-ти лет, всё неожиданно перевернулось. Пришла весть о том, что игумен Митрофан скончался, и братья в один голос начали просить Сергия стать их игуменом. Житие описывает, как Сергий сопротивлялся и пытался вразумить старцев, твердя им, что это в принципе невозможно, так как он не для того посвятил себя монашеской жизни, чтобы быть над кем-то начальником. Ведь ничего не изменилось! В стране по-прежнему ужасный упадок, и никто из вас не молится так, как я молюсь, чтобы это предотвратить — и вы еще хотите, чтобы я отрекся от своего служения? Братия отвечала:
«Мы, отче, желаем, чтобы был ты нашим игуменом, а ты отказываешься. Мы же говорим тебе: или сам будь игуменом, или иди и попроси нам игумена у епископа. Если же ты не сделаешь так, то из-за такого несчастья мы разойдемся все с места этого».
Сергий отвечал им: идите и молитесь, и Бог даст вам игумена, какого вы себе хотите. Ведь главная функция игумена — руководить сбором подаяний, поскольку рядовым монахам было неудобно заниматься этим в одиночку. Игумен на то и есть, чтобы добывать средства к существованию. Выслушав Сергия, братья уходили в свои кельи посовещаться — а потом возвращались и говорили:
«Мы не хотим никакого игумена кроме тебя. Ты эту церковь основал, своими руками построил, мы под твоим началом всю надежду и всё упование возложили на Святую Троицу, и теперь стань нам отцом и игуменом!»
Поход к Афанасию
Чтобы доказать им, что они неправы и не ведают, о чем просят, упрямый Сергий придумал способ их вразумить. Он взял с собой двух старцев и отправился в поход к епископу Анфанасию Волынскому в Переяславль, бывшему тогда вместо митрополита, в надежде, что он их убедит. Когда же епископ увидел Сергия и узнал, кто он такой, то очень обрадовался, между ними состоялась продолжительная беседа, в конце которой Сергий заговорил о своей просьбе. На что Афанасий очень обоснованно ответил: Да будешь ты отныне отцом и игуменом братии! Сергий попытался спорить, заявив о своем недостоинстве. Но Афанасий сказал: «Возлюбленный! Всем обладаешь ты, а послушания у тебя нет!» Сергию ничего не оставалось делать, как принять игуменство.
Поход Сергия к Афанасию можно сравнить с главным переломным моментом в жизни Иисуса, когда тридцатилетний Иисус, отчаявшись найти на земле истинный культ и истинную веру, отправился из Назарета на Иордан, где Иоанн-Креститель совершал крещение, чтобы получить у мудрого человека ответ на мучительный вопрос: Где Мне найти Бога? Но ответа не получил, так как Иоанн, едва увидев Иисуса, воскликнул: «Вот Агнец Божий!» — то есть, Ты и есть Бог! С этого момента в Иисуса входит Христос. При встрече Сергия с Афанасием Волынским — это легко поддается сравнению — произошло что-то подобное.
Таким образом, Сергия долго-долго готовили, держали в лесу, вдали от людей, но однажды настал час, когда он стал полноценным сосудом для Христа, через него начинают действовать христианские силы, как еще никогда не действовали на Руси. Принятие игуменства становится переломным моментом, начиная с которого Троицкий монастырь открывает двери для монахов и учеников. А Сергий, пройдя через своего рода «крещение», входит в новую роль, хотя по-прежнему продолжает работать, как обыкновенный монах-чернец.
Чудеса Сергия
Чудом уже является то, что он обязанностей игумена фактически не исполнял, но отдал все руководство Небесному Отцу, и каким-то чудом монастырь жил!
Первым делом Сергий отказался собирать подаяния. Однако игумен как-то должен кормить свою братию, которая всё увеличивалась в числе! Переложив заботу о хлебе насущном на монахов, он получил то, что каждый стал класть подаяние не в общую копилку, а в свою, и каждый считал это своим заработком. Типа, что подаяния это как зарплата от Бога, а не людская милость.
Однако Сергий-то видел, что обстановка с игом не изменилась в лучшую сторону. Если люди что-то дают монахам, то не потому что те много сделали для страны, а из страха, что может стать еще хуже. На самом деле, монахи ничего не заработали — и подают им только из жалости!
Сергий взял за правило: не просить. Пусть сами дадут! Он разъяснял своим, что инок должен жить свои трудом, подавая людям пример. Не удивительно, что монастырь Сергия был самым бедным, ибо ждать, что люди сами будут тебе давать, можно очень долго! Однако время от времени происходило чудо, ворота монастыря вдруг распахивались и принимали обозы с хлебом, пришедшие неизвестно откуда. Подобные чудеса изредка повторялись и производили на общину сильное впечатление. Тем не менее, монахи роптали на святого: «Мы больше всех трудимся, больше всех молимся, так, не нам ли просить подаяния!?»
А могло ли быть иначе? Чем это может повредить, если разрешить монахам просить милостыню? Сергий чувствовал, что это разрушает в корне его духовный замысел. То есть, не дает ему взять ответственность за порядок ни в собственном монастыре, ни в политической и экономической жизни страны. Разве смог бы он при этой безответственности монахов повлиять на князя Дмитрия Донского? Да, князь и не стал бы даже слушать этого сборщика подаяний! До монахов не доходило, что их духовная жизнь не стоит особняком, а влияет на жизнь тех, у кого они просят денег. Они приняли отказ от иждивенства как бремя, но до конфликта с игуменом пока не дошло.
Конфликт в связи с общежительством
Сергий долго терпел, но не мог смириться в монастырском уставе с так называемым особножительством. Каждый монах имел свою келью, соответственно, и свое подсобное хозяйство, которое он приумножал и берег. Количество добра считалось чуть ли мерилом того, как тебя любит Бог. Если ты усерден в молитве, то Бог дает тебе много добра. Как мудрый руководитель, Сергий не хотел менять устав, пользуясь данной ему властью, но ждал, когда монахи сами заговорят о введении общежительства. Увы, годы шли, а монахи все больше забывали про свой прежний уклад, когда они все вместе строили монастырь, носили на плечах бревна и делили между собой последний кусок хлеба.
Они полагали, что «неблагополучные» времена миновали, и теперь лишь соревновались между собой в «святости». Они отказывались делить не только собственность, но и духовные достижения, и, как водится, спорили между собой, кто из них больше.
О каком влиянии духовной работы на политическую и экономическую ситуацию могла идти речь, если сохраняется это особножительство?
Может ли двигаться вперед общее дело, если каждый печется о своем духовном подвижничестве?
Сергий хорошо понимал, что всё будет бесполезно, пока сохраняется этот удобный для монахов порядок порядок. Однако он не мог приказом изменить образ их жизни, и только молился, чтобы Бог просветил их умы.
Помощь пришла, откуда не ждали. В один прекрасный день Сергий получил послание из Константинополя, которое гласило:
«Милостью Божьей архиепископ Константинополя, вселенский патриарх владыка Филофей в Святом Духе сыну и сподвижнику нашего смирения Сергию. Благодать и мир и наше благословение пусть будет с вами! Слышав о твоей в Боге жизни добродетельной, мы весьма восхвалили и прославили Бога. Но одной вещи еще недостает — общежительство у вас не устроено: потому что все, о преподобный, и сам прародитель Бога пророк Давид, который все охватил разумом, ничто другое так не хвалят, только вот что: “Что может быть лучше и прекрасней, чем жить братьям вместе”. Поэтому и я совет даю вам, чтобы вы устроили общежительство. И милость Божья и наше благословение пусть будет с вами».
Сколько же лет пришлось ждать, чтобы там наверху проснулись! Сергию указание греческого патриарха было не нужно — ибо жареный петух уже много раз клевал его подчиненных, только люди этого еще не понимали. Зато теперь он не упустил возможность клюнуть их сим посланием. Не мытьем, так катаньем в монастыре было введено общежительство, и отныне монахи не имели собственности. О, как они протестовали против нового порядка!
Здесь мы подходим к тому пункту в биографии Сергия Радонежского, когда казалось рухнуло дело всей его жизни. Тогда в 1364 году ему предположительно исполнилось 42 года, когда он понял, что все напрасно: он ничего не достиг в руководстве монастыря, никого не научил, никто не пошел по его стопам. Напротив, конфликт шел за конфликтом, трудности нарастали, монахи открыто выражали свое недовольство игуменом. Дошло до того, что брат Стефан, который несколько лет назад вернулся в монастырь вместе со свои сыном, заявил Сергию в лицо: «И кто есть игумен на месте сем? Не я ли прежде всех пришел сюда?»
Сергий не сказал в ответ ни слова, просто развернулся и ушел из монастыря — куда глаза глядят. Он отправился в обитель к одному почитаемому монаху, но был смущен его преклонением и удалился от него прочь в пустынное место, где основал небольшую обитель на реке Киржач — будущий Благовещенский монастырь. Мы опускаем здесь многие деяния, про которые взахлеб рассказывает житие, так как нас интересуют в первую очередь поворотные пункты в жизни Сергия. В очередной раз он оказался на повороте судьбы, и возможно, что остался бы до конца дней старцем-отшельником, выгнанным из собственного монастыря, если бы не одно видение, которое опять изменило всё.
7. Строительство церквей и монастырей
Речь идет о видении с птицами. Узнав об исчезновении игумена, братья опечалились, нонайдя его в пустынном месте на реке Киржач, строящего новую обитель, очень обрадовались. Они стали приходить к нему по двое, по трое и, конечно, уговаривали вернуться, но Сергий, наученный горьким опытом, отказывался. Он теперь занялся своим любимым делом, как в молодости, работал топором, тесал бревна и лишь изредка испытывал нужду, чтобы кто-нибудь ему подсобил со строительством. И вот однажды в этом уединении ему пришла идея, которая перевернула не только всю его жизнь, но и весь ход истории.
Он увидел эту историческую перспективу воочию — как можно поменять весь уклад жизни на Руси, и не надо никого уговаривать, не надо переубеждать монахов, чтобы они отказались от своих правил и предрассудков. Как никак, за сорок два года он снискал уважение среди священников и мирян, и были среди них такие, которые хотели стать, как он. Так, пусть же строят! Пусть проходят путь, пройденный мною! А он со своей командой строителей будет все для них делать, будет воспитывать в них дух руководства, как когда-то его самого воспитывали те 12 мужей-помощников, поселившиеся в его первой обители.
Сколько же можно построить новых церквей и монастырей! Как преобразится русская земля, когда ученики-монахи найдут каждый свое настоящее дело! Важно только, чтобы они сами строили, сами руководили всем, а он, который уже всего достиг, будет их духовно поднимать, и они, в свою очередь, будут поднимать других руководителей. И да будет это спасением для русской земли!
Чудо о птицах
Обычно историки, рассказывая при видение с птицами, не отдают себе отчета, что это было не просто видение, а осязаемая идея. Та идея, над которой он, работая, размышлял каждый день, она и привела его к тому, что он ее ее увидел глазами:
... Однажды Преподобный Сергий молился о братиях, чтобы Господь помог им в совершении ежедневных подвигов. Был уже поздний вечер. Вдруг он услышал голос: «Сергий!» Преподобный удивился столь необычному в ночное время зову и, сотворив молитву, открыл оконце. Его глазам представилось тогда чудное видение: необыкновенный свет явился с неба, так что вся тьма ночная совершенно исчезла.
Голос повторился опять: «Сергий! Ты молишься о своих чадах, и Господь принял твою молитву: взгляни, какое множество иноков сошлось во имя Святой Живоначальной Троицы под твоё руководство!»
Святой взглянул и увидел множество прекрасных птиц, слетевшихся в монастырь. И вновь слышен был голос, говорящий: «Так умножится число учеников твоих и после тебя не умалится, если захотят следовать твоим стопам».
Получив эту благую весть — а птицы это ведь вестники — Сергий возвращается в Троицкий монастырь. Начинается новая деятельность, направленная на осуществление триединого плана. Впервые Сергий почувствовал себя полноправным хозяином русской земли, а не изгнанным, не разоренным и покинутым всеми. Нашлись и первые ученики, которые захотели следовать по его стопам и которым он дал опытных работников, да и сам, как помощник, участвовал в сооружении новых монастырей.
Кроме Троицкого и Благовещенского монастыря на Киржаче, Сергий Радонежский основал ещё несколько монастырей: Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме, во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников. Учениками и духовными чадами преподобного Сергия основано (как при его жизни, так и после смерти) до сорока монастырей; из них, в свою очередь, вышли основатели ещё примерно пятидесяти монастырей.
Отказ стать митрополитом
Митрополит Алексей, высоко ценивший деятельность радонежского игумена, перед смертью решил сделать его своим преемником. Сергий решительно отказался, и не просто отказался, но как рассказывает житие, даже рассердился на Алексея за такую идею. Это настолько шло в разрез с его собственной идеей соборности и начатого на Руси строительства, что у него просто не хватало слов. Он был возмущен сделанным ему предложением и отправился к князю московскому Дмитрию с целью предложить на пост митрополита кандидатуру другого священника.
Князь тоже был весьма огорчен его отказом. Он, как и все, очень уважал Сергия, и не хотел даже слушать ни о какой другой кандидатуре, но так как Сергий наотрез отказывался занять пост, то назло ему выдвинул кандидатуру третьего священника. Сергий так и ушел от Дмитрия, ничего не добившись и крайне им недовольный. Тем не менее их личное знакомство состоялось, и оно сыграло потом огромную роль в освобождении страны от татарского ига.
8. Куликовская битва
Обычно говорят о том, что Сергий Радонежский предсказал князю Дмитрию победу в куликовской битве и благословил его со словами: «Ты победишь». На самом деле все было далеко не так просто, потому что Сергий провел с князем большую целенаправленную работу, которую можно разложить на четыре этапа. Нацелить Дмитрия на борьбу с татарами в той обстановке было нелегко, так как война с Мамаем не стояла на повестке дня, и если бы не Сергий, то не было бы вообще никакой Куликовской битвы.
Прощение
Во-первых, Сергию предстояло простить Дмитрию его вину перед ним. Он это смог сделать, когда разобрался, что Дмитрий это единственный человек, на которого надо ставить, осуществляя свой политический план. Как произошла их вторая встреча, неизвестно, но факт тот, что они смогли снова встретиться, обсудить военно-политическую ситуацию, и Дмитрий согласился его слушать.
Просветление
Во-вторых, надо было поднять видение Дмитрия политической ситуации до своего. Мамай в это время предлагал московскому князю союз и еще одно очень выгодное сотрудничество с генуэзскими купцами. И Дмитрий принял бы этот союз, так как не видел за ним никаких подводных камней. Сергию стоило большого труда объяснить князю, что этот столь «выгодный» союз сулит на самом деле еще большее разорение и закабаление, теперь не только политическое, но и экономическое. Алексий, который еще был жив, поддержал Сергия. Когда Дмитрий увидел свое истинное положение, то по совету Сергия отверг предложение Мамая.
Если бы этот разговор происходил хотя бы лет двадцать назад, то за такие советы, вступать князьям в союз или не вступать, игумен был бы мгновенно отлучен от церкви. И позорный столб на все грядущие века! То, что этого не произошло, показывает, насколько высок к тому времени был уже авторитет преподобного. Отвергнув предложение Мамая, Дмитрий фактически развязал войну, так как Мамай не мог перенести, чтобы какой-то русский князь возражал против его мирных предложений, и немедленно выставил у границ московского княжества огромное войско. Надеялся, что Дмитрий сразу изменит свое мнение.
Наставление
В-третьих, надо было дать в этой ситуации наставление Дмитрию. Князь был уверен, что против такой великой силы воевать нельзя. Хотя не ясно, перед какой именно битвой сложилась эта ситуация, но известно, что Дмитрий сам пришел в монастырь к Сергию и его наставление звучало так:
Следует тебе, господин, заботиться о порученном тебе Богом славном христианском стаде. Иди против безбожных, и если Бог поможет тебе, ты победишь и невредимым в своё отечество с великой честью вернешься.
То есть, не было никаких обещаний «Ты победишь» и не было слепой уверенности в, а напротив, было это «если Бог тебе поможет», и Дмитрию предстояло над этими словами серьезно думать. Принять «мирное» предложение Мамая, отказавшись от войны, означало, что ты тем самым отказываешься от Божьей помощи, и потом тебе уже, наверное, никто никогда не поможет. Принять же вызов и начать войну, однако, не означало, что Бог тебе определенно поможет. Существовало это загадочное «если», зависящее от тысячи причин. Решив эту головоломку в пользу войны, князь пошел на огромный риск.
Поддержка
В-четвертых, необходимо было обеспечить поддержку Дмитрию в ходе самой битвы. И здесь самое интересное, как это происходило. В действительности битву выиграл Сергий, но он сам до последнего момента не знал, поможет ли князю Бог. И вот, когда русские воины, выступившие в поход, увидели войско «татарское весьма многочисленное» и «остановились в сомнении», «размышляя, что же делать», неожиданно «появился гонец с посланием от святого», в котором говорилось:
Без всякого сомнения, господин, смело выступай против свирепости их, нисколько не устрашаясь, — обязательно поможет тебе Бог.
Что это было? Почему Сергий сразу не сказал этого князю? Почему заставил сомневаться, размышлять, испытывать неуверенность? Что произошло между первым наставлением и посланием гонца? А дело в том, что Сергий в это время узнает, что Бог помогает — ему, Сергию! Свершилось! Дмитрий не настолько святой, чтобы ему помогал Бог, но Сергию Он помогает, и когда старец почувствовал, что помощь пришла, то спешит сообщить об этом Дмитрию, чтобы тот смело выступал против их свирепости.
Духовное оружие
Мы не будем здесь рассказывать, как закончилась Куликовская битва — все это отлично знают, что русские в первый раз победили. Но мало кто знает, что эта победа была духовным образом одержана Сергием Радонежским, не путем какого-то ритуального благословения воинов, а именно тем, что его просветленная душа сверхчувственно снискала в этот момент участие Божественных сил. Ни европейцы, ни византийцы, ни татары этим оружием не владели.
Жаль, что и у нас это духовное деяние рассматривают как простое благословение или пророчество, но не как христианское деяние. То, что сделал в момент Куликовской битвы Сергий, не имеет аналогов, это также нельзя назвать магией, но можно сравнить с евангельскими чудесами Иисуса, например, с тем, когда Он пробуждал от смерти Лазаря. Здесь тоже действовало «если поможет Тебе Бог», и люди не верили, что что-то поможет. Но Бог как правило помогал Иисусу, который всякий раз чувствовал эту поддержку Отца. То же произошло и во время Куликовской битвы — Бог-Отец поддержал Сергия.
То, что русские обладают каким-то «секретным» оружием, первые заподозрили татары. Просто очевидно было, что московский князь действует при чьей-то поддержке. Сначала он 1) разрывает такой выгодный для него во всех отношениях союз, затем 2) смело вступает в войну, словно знает, что за ним кто-то стоит, и наконец, 3) атакует превосходящее войско противника. Это очень непохоже на русского князя! Здесь что-то не так! Через 2 года после Куликовской битвы татары снова предпринимают наступление на Москву и на этот раз целенаправленно ведут охоту на Сергия, который, скрываясь от них, вынужден был бежать из монастыря. Но, видимо, опять Бог ему помог!
В случае биографии Сергия Радонежского мы имеет дело не с отдельными чудесами и проявлениями святости, а с определенной духовной политикой, программой, имеющей далеко идущую цель, которую можно сформулировать как воспитание народа в духе христианства. После своего превращения в 42 года, когда Сергий на время уходит из монастыря, он действительно воспринимает в себя омолаживающий христианский импульс. Он взращивает в себе этого юношу внутри, который потом действует и в строительстве монастырей и в Куликовской битве, привлекая на землю силы из духовного мира. Это есть христианское возрождение.
Не случайно юный Сергий изображен на картине М.Нестерова рядом со старцем. В молодые годы он принимает внутрь себя старца и буквально ходит с ним внутри, учится у него, учится, как учиться. Но потом наступает другое время, и вторая половина жизни Сергия проходит в противоположно конфигурации: физический старец ходит с духовным ребенком внутри, с юношей внутри себя. Наверное, это имели в виду создатели памятника преподобному Сергию в поселке Радонеж под Москвой.
© Михаил Андреев, 2018
Добавить комментарий